Дорогие друзья, мы уже на финишной прямой! Ждём правки, а также иллюстрации от художника.
***
Глава 5. Двойка кубков, король и королева
...Официант в строгом смокинге поставил перед нами заказ и деликатно отошел в тень. Не считая его и ещё одного бармена, мы были в баре одни. Лео посмотрел на принесённые бокалы и непроизвольно зевнул.
- Ты не спишь? Тебе не скучно? – участливо спросила я, повернувшись к нему.
Он перевёл взгляд на меня, и в выразительных темных глазах заплясало отражение огоньков, смешиваясь с озорными искрами в его душе. Почему мне до боли и зуда в душе знаком этот взгляд?..
- С тобой разве соскучишься? – выпалил он горячим шёпотом.
Не успела я осознать, что произошло, как он притянул меня к себе за талию и впился в губы страстным поцелуем. Я мгновенно оттаяла. Он оторвался от меня, и я в порыве нежности потерлась носом о его щёку с лёгкой щетиной. Моя рука нежно убрала его прядь волос, свисающую на глаза. Мы посмотрели друг другу в глаза и вновь жадно поцеловались, будто ждали этого момента сотни лет. Сейчас мы были одни в темноте бара, где-то под землёй в центре Петербурга, и весь мир там, наверху, перестал существовать.
Коктейль уходил за коктейлем, люди на другой стороне столика, напротив нас, сменялись, мелькали лица, официант молча ставил перед нами новые бокалы, а мы всё не могли оторваться друг от друга.
- …Знаешь, я пойму тебя, если ты однажды скажешь мне: «Лео, я нашла свою любовь», - он на мгновение отвернулся, глядя на освещенную тусклыми бликами картину, будто собирался с мыслями, и повернулся вновь. Он был совсем пьян. – Но, чёрт возьми, я ревную тебя! Да, именно так!
В точку! Именно то, что я чувствовала в его душе, и он наконец перестал это прятать. Я сразу определяла, что человек склонен к ревности, и мне это нравилось. Мне было важно значить для человека хоть что-то, знать, что он боится потерять и не хочет делить с другими.
- Не стоит терзать своё сердце ревностью, ведь прошёл почти год с того момента, когда я тебя увидела, и ты запал мне в душу. Не могу думать ни о ком другом. Я рада, что ты открыто признаешь романтическое влечение между нами.
- Конечно. К чему закрывать глаза на то, что очевидно происходит между нами?
- Это показывает твою личностную зрелость. Знаешь, - я опустила взгляд и собралась с духом, - мне сложно сказать кое-что на русском, на английском легче. Русские слова для нас уже нагружены смыслом, а иностранные воспримутся иначе.
Он заинтригованно посмотрел на меня и ободряюще кивнул. Я сделала глубокий вдох.
- Well, I love you. I’m so proud of you. And I missed you so much…[1]
Лео резко уставился на меня, и я уловила невыразимое чувство в его глазах. Будто он услышал слова, которых давно и мучительно ждал, но всё равно был удивлён. Будто ребёнок, разворачивающий долгожданный подарок под ёлкой и видящий упаковку именно той игрушки, о которой мечтал. Будто путник в раскалённой пустыне, наконец видящий перед собой журчащий источник прохладной чистой воды.
С каждым словом я ощущала, как меня наполняет и разрывает изнутри очень светлое и сильное чувство, для которого не было названия – ни в русском языке, ни в английском. В горле встал ком, а в уголках глаз собрались слезинки, блестящие в тусклом свете огня. Но мою дрожащую энергию будто снова взяла под управление какая-то сила свыше – и я уверенно расточала Лео слова любви, чувствуя, что говорю их очень близкому человеку.
Он щедро расплатился за коктейли, оставил на столе крупную купюру в качестве чаевых, и мы шатающейся походкой направились к выходу. Он схватил моё песочное пальто и начал помог надевать, но я вновь не попадала в рукав.
- Давай учиться правильно надевать пальто, - терпеливо произнёс он. – Опусти руку вниз.
Я благодарно сверкнула на него глазами. Наконец, мы вышли на улицу, нырнули в холодный весенний воздух, ожидая такси. Алкоголь изрядно исказил восприятие, и мы уже не прятались от окружающих, равнодушно проходящих мимо нас. Лео пробила крупная дрожь от холода, я подошла и крепко обняла его.
- Пожалуйста, не мёрзни, - тихим пьяным голосом произнесла я.
В попытке не околеть самой в тонком пальто и платье я принялась слегка притоптывать на месте сапогами на каблуках и развлекать нас полу-осознанной болтовней.
Наконец, машина подъехала, и мы юркнули на заднее сидение, не расцепляя рук ни на секунду. Автомобиль тронулся с места, неся нас и нашу тайну по ночному Петербургу, надежно укрывая от посторонних глаз. Лео притянул меня к себе, властно обнял рукой за спину, его ладонь скользила по моей шее, хватала за волосы, жадные губы касались моей кожи, впитавшей запах дорогого вечернего парфюма.
На радио громко заиграла Земфира. Я оторвалась от него, на мгновение вырвалась из его ненасытных пьяных ласк. Затем вновь наклонилась к нему, чувствуя, как от алкоголя, его близости и лихо проносящихся мимо ярких огней Невского проспекта у меня кружится голова и набирает обороты стук сердца. Я и не заметила сама, как стала тихо напевать слова песни, проникновенно глядя в лукаво блестящие глаза Лео:
Я искала тебя годами долгими,
Искала тебя дворами тёмными,
В журнале, в кино, среди друзей,
И в день, когда нашла, с ума сошла.
Мне отчаянно хотелось, чтобы он услышал от меня эти слова другого человека, который точнее меня передал, что я чувствую. Обычно я пела, только когда была очень пьяна, либо когда влюблена, в остальных случаях смущалась. Сейчас сошлось всё.
[1] Что ж, я люблю тебя. Я горжусь тобой. И я очень скучала по тебе… (пер. с англ.)
